Голосование по поправкам в Конституцию Российской Федерации официально стартует 25 июня. Но некоторые члены избирательных комиссий на работу завтра не выйдут: многие из них отказались от участия в процедуре из-за ее непрозрачности и высокого риска заразиться коронавирусом. Более 500 членов комиссий подписали открытое письмо с отказом работать на голосовании. 

Сергей Лебедев, член территориальной избирательной комиссии района Покровское-Стрешнево

Наблюдением на выборах я занимаюсь уже больше 20 лет. За последние 5-8 лет в Москве неплохо научились предотвращать фальсификации. Все налаживалось — и 

вдруг выпустили совершенно новые правила голосования. Центризбирком разработал для голосование по поправкам отдельное постановление, которое не попадает под основной закон о выборах. Например: паспорт надо будет показывать с расстояния, никто паспортные данные в домовую книгу заносить не будет. Председательница ЦИК Элла Памфилова говорит, что это для соблюдения “санитарной дистанции”, но мы видим в этом огромную возможность для фальсификаций. 

Стало понятно, что мы не сможем гарантировать свободу волеизъявления. И плюс к этому наложился Covid-19. Мы, члены комиссий, начали между собой разговаривать: что нам придется работать не полтора дня, как раньше, а неделю, досрочно сможет проголосовать теперь любой…

Для нас стало очевидно, что за неделю этого голосования вся комиссия перезаражается — и заразит других. Параллельно еще ЕГЭ будет проходить. Эпидемия не закончилась — и мы только ухудшим ситуацию. Участковые комиссии достаточно возрастные. Так и появилась идея написать открытое письмо, под которым уже подписались более пятисот членов УИКов. Если оно удержало хотя бы нескольких человек от работы на этих выборах и если хотя бы паре человек сохраним жизнь — уже прекрасно.

Комиссии формируются на пять лет, мы ни в коем случае не призывали выходить из них! Мы хотим продолжать работать — но на нормальных выборах.

Мы не хотели срывать голосование. Мы хотели объяснить гражданам, что голосование будет проходить по другим правилам, не как обычные выборы. Возможности для фальсификации вырастают, мы не сможем никак проконтролировать это.

Ни одна страна в мире не снимала послабления, тем более не объявляла парад при таком уровне заболеваемости. В моей семье нет заболевших коронавирусом, но у меня есть пожилые родственники, которые находятся в группе риска. Среди моих знакомых в четырех семьях заболевание закончилось летальным исходом. 

Недели три-четыре назад я еще слышал аргумент: “У меня из знакомых никто не заболел, значит, опасность преувеличена”. Сейчас почти каждый знает кого-то заболевшего лично. 

Но часть населения все еще не верит в серьезность происходящего. СМИ сыграли свою роль, когда звали на шашлыки и говорили, что болеют только азиаты, что это все придумала Америка. 

Антон Китаев, член участковой избирательной комиссии (Москва)

Активная гражданская позиция и желание наблюдать за выборами у меня появились после массовых фальсификаций на выборах в Госдуму 2011 года. Все эти годы я был наблюдателем, а позже стал и членом комиссии, предотвращая нарушения. 

Но отсутствие фальсификаций — это еще не честные выборы, это всего лишь кирпичик в институте честных выборов, за который лично я могу быть в ответе. Я не могу повлиять на фильтры, которые позволяют не допускать неугодных кандидатов. Я не могу влиять на СМИ, которые поддерживают определенных кандидатов. Тут необходимо политическое давление и последующие серьезные реформы системы выборов, судов и правоохранительных органов. Но из года в год я честно делал свое дело.

То, что я поставил свою подпись под открытым письмом, — для меня важный политический шаг. Я хотел, чтобы коллеги по комиссиям задумались о том, что могут спасти свои и чужие жизни. В то же время это публичное заявление — я хотел, чтобы проблему в обществе начали обсуждать. 

Важно лишний раз обратить внимание на то, что опасность никуда не ушла. Но, боюсь, что члены УИК не являются авторитетным источником в вопросах пандемии. Четверть россиян считают вирус “выдумкой”. Но не моя семья — мы старательно соблюдаем карантин. У меня беременная жена, теща в возрасте риска. Мои родители переболели коронавирусом, но остались живы. Отец легко переболел, матери было очень тяжело, но справилась.

К сожалению, мне кажется, с ковид-диссидентами сложно что-то поделать. Людям приятно жить в комфортном и понятном им мире, если они верят в солдат НАТО, опасность прививок, рептилоидов…

Дмитрий Кузнецов, член территориальной избирательной комиссии с правом решающего голоса района Нагорный (Москва)

Еще в марте я заявил, что работать на этих выборах не буду. Здоровье мне дороже. Под контролем нашей территориальной избирательной находится 21 участок — и 21 комиссия. Да, есть те, кто отказался работать на голосовании, но официально отказываются немногие. В личных беседах некоторые сотрудники бюджетных учреждений говорят, что возможно “заболеют” ближе к выборам. О том, сколько людей реально отказались принимать в этом участие, мы узнаем только 1 июля. 

Члены комиссий боятся заразиться, но отторжение вызвал и бюджет мероприятия. В этом году за неделю работы на голосовании они получат столько же, сколько за день работы на выборах в Мосгордуму. 

А работы и рисков в разы больше. У нас есть участки, где поступило по 800 заявлений о надомном голосовании — это совершенно аномально, даже если члены УИКов будут работать с 8 утра до 8 вечера, они физически не смогут обойти такое количество избирателей. Я предполагаю, что будут просто фальсификации. А если члены комиссии окажутся добросовестными — то могут пострадать те самые бабушки, которые не выходят из дома, и ради которых надомное голосование и существует. 

У нас есть участок, на котором располагается автобусный парк. Всем водителям дали приказ голосовать досрочно по месту работы. Скорее всего руководство будет контролировать то, как они голосуют. 

Если вы ходите в магазин — на участок пойти не больший риск. Но под ударом окажутся именно члены комиссий. У нас тестировали членов комиссии, но на прошлой неделе ЦИК заявила об отказе от такого массового тестирования. Возможно это связано с выявлениями заражений среди членов комиссий. Ведь если заразился один — вся комиссия должна быть отправлена на карантин на две недели. 

Само по себе тестирование на мой взгляд бесполезно — оно покажет результат на момент тестирования. Но как только я выхожу из клиники, я могу сразу заразиться. Тогда людей надо тестировать каждый день, прямо перед началом работы. Вчера у себя в подъезде я встретил членов избирательных комиссий, которые раскладывали по почтовым ящикам агитационную продукцию — они были без каких-либо средств защиты. Они явно находятся в группе риска. 

У меня есть знакомые, которые переболели коронавирусом. Для них это было непростое испытание. Я не хочу повторить их опыт. 

Владислав Постников, член участковой избирательной комиссии (Екатеринбург)

Я вхожу в состав комиссии, которая полным составом отказалась организовывать процесс общероссийского голосования — единственная в стране. Несмотря на то, что я веду активную политическую деятельность, являюсь председателем отделения “Открытой России”, не я был инициатором этого шага. 

Когда я пришел на заседание комиссии 16 июня, уже шла дискуссия о том, стоит ли участвовать в организации голосования. После обсуждения приняли коллегиальное решение — отказаться всей комиссией. Одиннадцать из двенадцати проголосовали за отказ в участии. В этой комиссии я работал на выборах в 2018 году, среди членов есть и бюджетники, и независимые члены. Екатеринбург — город свободных людей.

В итоге спустя неделю семь человек добровольно вышли из комиссии. Им ищут замену из резерва — иначе просто будет сорвано голосование.

Я голосовал больше не из собственных убеждений, а чтобы поддержать коллег. Лично я бы остался в комиссии, потому что я против бойкота голосования. Однако я его не поддерживаю — оно не было необходимым для нас сейчас. Ради чего? Чтобы кучу людей заразить? Этот спектакль нужен, чтобы власть лишний раз самоутвердилась. 

Максим Алибаев, член избирательной комиссии (Нижний Новгород)

В конце 2017 года я втянулся в наблюдательскую движуху. У меня появилось ощущение, что можно простыми усилиями — просто присутствуя на участке и наблюдая — сделать что-то важное. Раз в несколько месяцев я бываю на каких-то выборах в разных регионах.

По мере появления новых подробностей о голосовании по поправкам я понимал, что процедура не будет прозрачной. Атмосфера законодательной неопределенности усиливала мою позицию — участвовать в таком не хочется. Я не знал, как об этом заявить. Я думал за несколько недель мне позвонят из УИКа с приглашением прийти на участок, а я отвечу: нет, не хочу. Но когда мне позвонила председательница комиссии и я объяснил ей, что нынешнее голосование не попадает под основной закон о выборах и референдумах, она очень удивилась. 

Я не хочу выходить из состава комиссии, я хочу и в дальнейшем следить за чистотой выборов. Но именно в этом голосовании участвовать желания нет. 

Елена Щепеткова, член избирательной комиссии (Нижний Новгород)

Я IT-специалистка, давно интересуюсь темой выборов, не единожды была наблюдательницей. Когда весной 2018 года увидела информацию о формировании новых участковых комиссий — подала документы и стала членом комиссии. 

В организации нынешнего голосования у меня изначально не было большого желания участвовать. Я понимаю, что вместе с котлетами нам пытаются подсунуть мух. К тому же я наблюдаю за ходом эпидемии в России — и мне становится просто страшно. Причем не столько за себя, сколько за людей старшего возраста, многие из которых могут умереть в результате моих действий. Я ведь могу быть бессимптомным носителем вируса, никто мне не предлагал сделать тест как члену комиссии. 

Из разных регионов регулярно поступают новости, что людей в тяжелом состоянии не забирает скорая, поскольку лечить уже негде — а нам предлагают устроить самое массовое мероприятие, какое только можно придумать.