Сегодня мы не будем рассказывать коротко о важном и последних новостях, связанных с дезинформацией. Мы остановимся на одной важной проблеме, которая происходит на фоне пандемии — мы поговорим про аборты, которые запрещают во многих странах мира, так или иначе, вольно или невольно используя пандемию коронавируса как причину и оправдание.
Вчера мы опубликовали историю из России — москвички Веры, которой пришлось взять кредит на аборт. В середине марта в России Минздрав разрешил медицинским учреждениям переносить плановые операции, чтобы снизить риск распространения Covid-19.
Некоторые медицинские учреждения решили, что они могут и бесплатные аборты причислить к плановым операциям. Правозащитницы из центра Насилию.нет провели эксперимент: они позвонили в московские больницы и оказалось, что только в трех из 44 по-прежнему записывают на аборт.
Тогда мы поняли, что хоть проблема только разгорается, но с ней уже начали сталкиваться женщины по всей России. И нам надо доказать это.
Я передаю слово автору текста — Анне Рыжковой.
Мы начали искать женщин, которым реально отказались сделать аборт бесплатно по страховому полису. Центры и горячие линии, которые помогают женщинам в кризисных ситуациях, в середине апреля сообщили, что к ним еще не поступали такие жалобы. Я начала искать героинь в социальных сетях.
Оказалось, что во Вконтакте есть десятки сообществ, где женщины обсуждают беременность, роды, отношения с мужем, родственниками и детьми. Но эти обсуждения довольно непривычные — без нежностей и умилений.
Это площадки, где женщины могут во всех подробностях рассказать о своей боли, а модераторы следят, чтобы никто в комментариях не попытался навязать им свое мнение или в чем-то обвинить — таких беспощадно банят.
В этих сообществах я видела много анонимных постов о том, как тяжело решиться на вторые роды после грубости и непробиваемого безразличия акушерок, как женщинам затягивают сроки в женский консультациях, чтобы они не успели сделать аборт — а потом эти молодые мамы анонимно признаются в нелюбви к своему ребенку. Конечно, здесь же обсуждался эксперимент Насилию.нет.
Некоторые комментарии были настолько эмоциональными, что казалось, эти женщины сами столкнулись с проблемой. Но когда я писала им, они говорили, что просто очень боятся оказаться в такой ситуации. Я написала больше 60 сообщений разным людям, прежде чем наконец нашла героиню, готовую рассказать о своем опыте. Мы созвонились в тот же вечер, а потом еще в течение недели переписывались и говорили по телефону.
Вера показалась мне очень стойкой. Она довольно хладнокровно рассказала, как попала в инфекционную больницу с угрозой выкидыша, как потом сидела на карантине, во время которого они с мужем решились на аборт из-за безденежья. Ее также совсем не удивило то, что в аборте по ОМС ей отказали, ведь и до пандемии в женских консультациях была негласная установка поднимать рождаемость.
Я расшифровала интервью, мы посмотрели с редакторами и подумали: почему она так спокойно говорит? Вера ведь сделала аборт пару недель назад! Мы созвонились снова, я сказала, что хотела бы расспросить во всех подробностях о дне, когда она увидела две полоски на тесте, и о дне, когда она сделала аборт.
Мне было неловко допрашивать ее, но Вера сказал, что умеет справляться с эмоциями и в этот раз тоже справится. Она стала вспоминать, как напилась успокоительных перед абортом, как муж пошел с ней в женскую консультацию и ждал её на улице — из-за пандемии никого внутрь уже не пускали, как проснулась после наркоза и подумала о дочке, которая уже не родится. А уже через несколько дней штурмовала центр занятости, чтобы получить пособие (и до сих пор ведет переговоры с их юридическим отделом).
Ещё она сказала, что стойкость — дело наживное. Я помню, как положила трубку, и меня начало трясти.
Из-за пандемии с проблемой доступа к абортам столкнулись женщины не только в России.
В США консервативные движения еще в начале эпидемии начали использовать коронавирус как предлог ограничить репродуктивные права женщин.
Первым запрет на аборты ввел штат Огайо: местные власти приказали клиникам “немедленно прекратить проведение плановых хирургических абортов, не угрожающих здоровью женщины”, объяснив это необходимостью принять меры для борьбы с пандемией.
Вслед за Огайо еще восемь штатов ввели похожие ограничения, где-то специализированные клиники вообще закрыли.
В Польше правительство тоже пыталось принять закон, ограничивающий доступ к абортам (мы писали об этом подробно несколько недель назад), это вызвало волну протестов.
Министр здравоохранения Словакии Марек Крайчи публично сказал, что “не советует” делать аборты во время пандемии. Как и в России, местные власти приказали больницам и клиникам отложить все плановые операции, и женщинам начали отказывать в абортах.
В Румынии только 11% государственных медучреждений делают аборты во время пандемии, ни одно из них не находится в столице страны Бухаресте.
По прогнозу Marie Stopes International, международной НКО, защищающей репродуктивные права женщин в 37 странах, из-за пандемии проблема с доступом к абортам и контрацепции коснется около 9,5 миллионов женщин и девочек по всему миру.
Еще в самом начале карантина в колл-центр организации позвонила 19-летняя девушка из города Йорк в Великобритании. Она боялась насилия со стороны своих родителей, если те узнают о ее беременности.
Она была уже на довольно позднем сроке и, чтобы сделать аборт, ей пришлось бы ехать в специализированный центр в Лондоне — за триста километров от дома. Она говорила, что из-за карантина не может покинуть дом, не объяснив причину отъезда родителям.
Сотрудников Marie Stopes International особенно волнует ситуация в Зимбабве — из-за большого количества случаев сексуального насилия.
“У женщин, переживших изнасилование, в Зимбабве есть право на аборт, но для этого им нужно получить заверенный документ из суда. Эта система и до Covid-19 работала неэффективно, а теперь, когда вся судебная система не работает в полную силу, нам стало очень сложно оценивать ситуацию. Женщинам в ситуации строгого карантина намного сложнее обратиться в полицию, чтобы заявить о насилии, и еще сложнее в ситуации изнасилования, когда они получили огромную травму”, — объясняет глава отдела активизма MSI Сара Шоу
Правозащитная организация Human Rights Watch пишет, что из-за карантина по всему миру увеличилось количество нежелательных беременностей:
“Несмотря на то, что карантинные режимы снижают распространение Covid-19, из-за них растет количество случаев домашнего насилия, ведь девочки и женщины остаются наедине с абьюзерами, что приводит к росту количества нежелательных беременностей”.
В соцсетях на следующий день после публикации текста про ситуацию в России мы столкнулись с самой разной реакций. Осуждение, попытки усомниться в реальности истории, оскорбления женщин, которые “сами виноваты”. Мы не хотели, чтобы набросились на Веру.
В комментариях к тексту кто-то сравнивает цены на аборт и контрацепцию — надеюсь, наша героиня этого не увидит, — говорит Анна Рыжкова. — Я листаю во Вконтакте фотографии семилетнего сына Веры и Дениса, очаровательного очкарика, который просит пиццу на День рождения и фотографирует нарядных родителей у ёлки на Новый год — в тесной однушке. Многие осуждают Веру — мол, они живут на 40 тысяч рублей в месяц, какого второго ребёнка они хотели? Думаю, хотели второго счастливого и любимого.
В ситуации Веры и Дениса всё и правда решают лишние 20-30 тысяч в месяц — так бывает. Но они потеряли работу, из-за пандемии ушли в минус — и эти лишние деньги им неоткуда взять. Неоткуда взять теперь деньги и на роды второго ребенка, неоткуда на аборт, неоткуда, чтобы выплатить кредит за аборт.
По оценкам ВОЗ, с нежеланной беременностью за три месяца карантина приведут к 325 тысячам незапланированных беременностей. Если карантинные меры будут продлены, число незапланированных беременностей вырастет до семи миллионов. И среди них будут женщины, которые не смогли добиться доступа к аборту.
История Веры — первая в серии текстов про женщин, которые оказались в уязвимом положении во время пандемии. В ближайшее время мы расскажем, с чем сталкиваются женщины, которые все же решают родить. И еще — каково это оказаться запертой на самоизоляции с домашним насильником.
Я не исключаю, что какие-то важные аспекты мы могли не заметить или упустить. Я буду рада, если вы напишете мне на почту об этом (fomina@codastory.com).
Если вы с чем-то не согласны и возмущены — пишите тоже. Или если вы сами оказались в ситуациях, о которых мы рассказываем. А мы будем продолжать тему.
Письмо подготовлено при поддержке Саши Тян.
